№ 55-1622/2024

Судья Вьюнов А.В.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

18 декабря 2024 г.                                                     г. Москва

Судебная коллегия по уголовным делам Первого апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Беседина А.В.,

судей Трояна Ю.В. и Ефремовой О.Н.,

при помощниках судей Егоровой Ю.М. и Кныш Е.С.,

с участием прокурора управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Долгиевой М.М., представителя потерпевшей – адвоката Гусевой Л.А., осужденных Сушкевич Э.С. и Татур (Белой) Е.В. (в режиме видео-конференц-связи), а также адвокатов Бабасова К.А., Жуковского В.М. и Ворончук К.В., действующих в защиту интересов осужденной Сушкевич Э.С., адвоката Бородина В.А., действующего в защиту интересов осужденной Татур (Белой) Е.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденной Татур (Белой) Е.В. и адвоката Бородина В.А. в ее защиту, адвокатов Бабасова К.А., Золотухина А.В. и Жуковского В.М. в защиту осужденной Сушкевич Э.С. на приговор Московского областного суда с участием присяжных заседателей от 6 сентября 2022 г., а также апелляционную жалобу адвоката Бабасова К.А. на постановление Московского областного суда от 19 января 2023 г. о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания, по уголовному делу, по которому

Сушкевич Элина Сергеевна, родившаяся 23 января 1984 г. в г. Калининграде, гражданка РФ, несудимая,

осуждена по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 9 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, с ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев с установлением со дня освобождения из исправительного учреждения ограничений: не изменять места жительства без согласия уголовно-исполнительной инспекции, не выезжать за пределы территории муниципального образования, в котором будет расположено место жительства, с возложением обязанности являться в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства для регистрации два раз в месяц с лишением права заниматься врачебной деятельностью на срок 3 года.

Срок отбывания наказания постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу, в срок отбывания наказания зачтено время содержания под стражей с 27 по 29 июня 2019 г., а также с 4 октября 2021 г. по день вступления приговора в законную силу из расчета, в соответствии с п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ, один день содержания под стражей за полтора дня лишения свободы, а также время нахождения под домашним арестом с 30 июня 2019 г. по 10 декабря 2020 г. из расчета, в соответствии с ч. 3.4 ст. 72 УК РФ, два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы;

    Татур (Белая) Елена Валериевна, родившаяся 26 ноября 1976 г. в г. Ульяновске, гражданка РФ, несудимая,

осуждена по ч. 3 ст. 33, п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 9 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, с ограничением свободы на срок 1 год 6 месяцев с установлением ограничений: не изменять места жительства без согласия уголовно-исполнительной инспекции, не выезжать за пределы территории муниципального образования, в котором будет расположено место жительства, с возложением обязанности являться в уголовно-исполнительную инспекцию по месту жительства для регистрации два раза в месяц, с лишением права заниматься врачебной деятельностью на срок 3 года.

Срок отбывания наказания постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу, в срок лишения свободы зачтено время содержания под стражей с 14 по 22 ноября 2018 г., а также с 4 октября 2021 г. по день вступления приговора в законную силу из расчета, в соответствии с п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ, один день содержания под стражей за полтора дня лишения свободы, а также время нахождения под домашним арестом с 23 ноября 2018 г. по 10 декабря 2020 г. из расчета, в соответствии с ч. 3.4 ст. 72 УК РФ, два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

Мера пресечения в виде содержания под стражей каждой осужденной оставлена без изменения.

Разрешен вопрос о судьбе вещественных доказательств.

В соответствии с постановлением Московского областного суда от 19 января 2023 г. замечания на протокол судебного заседания оставлены без удовлетворения.

Заслушав доклад судьи Беседина А.В. о содержании приговора и постановления, существе апелляционных жалоб и поданных на них возражений, выступления осужденных Сушкевич Э.С., Татур (Белой) Е.В., адвокатов Бабасова К.К., Жуковского В.М., Ворончук К.В. и Бородина В.А., которые поддержали доводы, изложенные в жалобах, а также мнения прокурора Долгиевой М.М. и представителя потерпевшей – адвоката Гусевой Л.А., возражавших против их удовлетворения, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

по приговору суда, постановленному на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, Сушкевич Э.С. признана виновной в совершении 6 ноября 2018 г. в г. Калининграде убийства малолетнего ФИО14, а Татур (Белая) Е.В. - в организации его исполнения и руководстве им при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционных жалобах (основных и дополнительных):

адвокат Бабасов К.А. в интересах осужденной Сушкевич Э.С., выражая несогласие с приговором, считает его незаконным, необоснованным и подлежащим отмене в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, которые выразились в том, что стороной обвинения в ходе судебного разбирательства оказывалось незаконное воздействие на коллегию присяжных заседателей. Указывает, что положения ст. 252, ч. 7 ст. 335 УПК РФ, постановления Пленума Верховного Суда РФ по вопросам судопроизводства с участием присяжных заседателей, многократно нарушались стороной обвинения в ходе судебного следствия, прений сторон и при произнесении реплик. Полагает, что был нарушен порядок представления доказательств, поскольку председательствующий самостоятельно оглашал доказательства по собственной инициативе. Отмечает, что выступления представителя обвинения в прениях было построено на незаконном эмоциональном воздействии на коллегию присяжных заседателей, при этом председательствующим не делалось замечаний государственному обвинителю, не было дано и разъяснений коллегии присяжных заседателей.

Не согласен с действиями председательствующего, которым пресекались попытки подсудимых и защитников довести до коллегии присяжных заседателей сведения о том, что причиной смерти новорожденного стали его болезненные состояния как врожденные, так и приобретенные в результате ненадлежащего и несвоевременного оказания медицинской помощи врачами, которые в совокупности привели его к естественной смерти. Все ограничения, созданные председательствующим стороне защиты при выяснении вопросов состояния новорожденного (в частности, при допросе свидетелей Свидетель №7, Свидетель №5, Свидетель №2 и Свидетель №4), свидетельствовали о том, что он не обеспечил возможность защите довести до сведения присяжных свою позицию.

Обращает внимание на то, что председательствующим по делу до сведения присяжных заседателей доводились недопустимые доказательства, а именно, заключения экспертов, не отвечающие требованиям ст. 75 УПК РФ: заключение № 370/вр и № 602/вр доп. к № 370/вр от 24.06.2019 г.; считает, что при разрешении ходатайства председательствующий не изучил суть заявленных возражений стороны защиты, без надлежащей оценки их с привлечением экспертов необоснованно признал заключения экспертов допустимыми лишь со ссылкой на наличие их подписей и расписок о предупреждении их об уголовной ответственности. Утверждает, что необоснованно было принято решение и по ходатайству о вызове и допросе экспертов в связи с имеющимися противоречиями. Полагает, что в нарушение требований закона защите было отказано в представлении коллегии присяжных заседателей доказательств, признанных допустимыми: судом было ущемлено право защиты представлять доказательства, явка свидетеля Свидетель №11 (Свидетель №11) не была обеспечена, не была обеспечена возможность демонстрации допустимого доказательства – проверки показаний на месте кадров на 4.48 и 4.55 при допросе Сушкевич, а также предъявление свидетелю Свидетель №7 признанной судом допустимым доказательством Истории родов новорожденного.

Считает, что нарушения, допущенные председательствующим в напутственном слове, оказали незаконное воздействие на коллегию присяжных заседателей при вынесении вердикта. В напутственном слове председательствующим по делу была проведена самостоятельная оценка представленных доказательств и высказано собственное мнение о несостоятельности версии защиты, что противоречит требованиям закона. До сведения присяжных заседателей председательствующим доводились ложные сведения, повлиявшие на вердикт. Так, председательствующий сообщил о том, что защитой представлены две версии смерти младенца, в то время как сторона защиты таких версий не выдвигала и настаивала на смерти ребенка в результате заболеваний, о том, что кровь новорожденного ФИО71 подвергалась исследованию на наличие магния, в то время как это противоречило заключениям экспертов. Также председательствующий указал на то, что доказательством сговора между Белой и Сушкевич является переписка между Сушкевич и ФИО72, в то время как государственный обвинитель такое доказательство в подтверждение сговора не приводил и такие выводы отсутствуют и в обвинительном заключении. Таким образом председательствующий дал самостоятельную оценку данному доказательству. Давая оценку показаниям Сушкевич, председательствующий сообщил присяжным заведомо ложные сведения, а именно, недостоверные сведения были сообщены коллегии при оценке показаний Сушкевич о температуре тела ребенка, а также о том, что та якобы утверждала, что Свидетель №2 ее не оговаривает. Сообщил ложную информацию о том, что Белая удерживала дверь в палату интенсивной терапии. Ссылаясь в напутственном слове на видеозапись совещания в кабинете главного врача ГБУЗ «Родильный дом Калининградской области № 4» подверг критическому анализу позицию защиты и показания Белой, обратил внимание присяжных только на фразы, подтверждающие обвинение, позволил себе оценочные суждения, при том, что таких показаний свидетель Свидетель №4 не давала.

Кроме того, полагает, что председательствующий осознанно и целенаправленно оказывал незаконное воздействие на коллегию присяжных заседателей, вызывая у них чувства и эмоции. Оценивая показания Белой на предварительном следствии и в суде, пояснил присяжным, что нельзя верить показаниям лица, который дает в ходе следствия и суда противоречивые показания, меняет их, тем самым фактически заявил о том, что показаниям не доверяет. Не разъяснил председательствующий вопреки требованиям закона и правила оценки доказательств, не раскрыл понятие и сущность вины, не дал этому юридическому термину определения, несмотря на то, что вопрос о вине был поставлен перед присяжными заседателями.

Полагает, что вердикт был вынесен незаконным составом суда, поскольку присяжный заседатель ФИО16, вошедший в коллегию присяжных под номером 5, скрыл от участников процесса факт своей работы в органах внутренних дел, лишив сторону защиты возможности заявить ему мотивированный отвод. Указывает, что 23 августа в суд не явились присяжные, однако обсуждения об отсутствии указанных заседателей не проводилось, решение о продолжении слушания было принято председательствующим без учета мнения сторон и при отсутствии данных об уважительности причин отсутствия присяжных. Кроме того, несмотря на неоднократные мотивированные отводы, заявленные председательствующему, он, несмотря на проявленную явную заинтересованность в исходе дела, не заявил самоотвод.

Заявляет о воспрепятствовании судом в ознакомлении с протоколом судебного заседания и необоснованном отклонении на него замечаний. Считает, что протокол судебного заседания не соответствует требованиям закона и не отражает достоверно и последовательно ход судебного разбирательства. Указывает, что основанием к отмене приговора является отсутствие в деле протокола судебного заседания, соответствующего требованиям ст. 259 УПК РФ.

Указывает, что содержание постановления от 19 января 2023 г. о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания, свидетельствует о том, что председательствующим по сути была рассмотрена апелляционная жалоба и дополнения к ней, что является грубейшим нарушением требований уголовно-процессуального закона, поскольку у судьи первой инстанции не имеется полномочий на рассмотрение доводов апелляционной жалобы, считает, что указанное постановление является незаконным, необоснованным и подлежащим отмене наряду с приговором. Подробно приводит письменный текст протокола судебного заседания и аудиозапись. Полагает, что поскольку письменный текст протокола судебного заседания не соответствует аудиозаписям судебного заседания, протокол не соответствует требованиям ст. 259 УПК РФ и не является документом, отражающим ход судебного разбирательства, просит постановление Московского областного суда от 19 января 2023 г. отменить.

Таким образом, просит отменить приговор и направить дело на новое судебное рассмотрение со стадии предварительного слушания в тот же суд в ином составе суда;

адвокат Золотухин А.В. в защиту осужденной Сушкевич Э.С. так же выражает несогласие с приговором и указывает, что судом при рассмотрении уголовного дела были допущены многочисленные нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов на поставленные перед ними вопросы.

Считает, что председательствующий не был заинтересован в объективном рассмотрении дела, не обеспечил состязательность и равноправие сторон, проявлял пренебрежительное отношение к стороне защиты, отдавая предпочтение стороне обвинения, в ходе судебного заседания систематически напоминал присяжным выводы именно тех заключений экспертов, на которых строилось обвинение.

Отмечает, что обвинение и суд доводили до присяжных те обстоятельства, которые в силу особенностей рассмотрения дел с участием присяжных заседателей не подлежали оглашению в их присутствии. Так, была доведена информация о 40 летнем стаже экспертов, проводивших экспертизы, наличии у них научных степеней и званий, в то же время защита была ограничена в представлении доказательств.

Приводит результаты опроса им присяжных заседателей ФИО28, ФИО29, ФИО23 и ФИО24, из пояснений которых следует, что в отношении них и остальных присяжных заседателей со стороны председательствующего судьи и старшины присяжных оказывалось незаконное воздействие в целях убеждения их в правоте позиции стороны обвинения о виновности подсудимых в совершении убийства. Так, опрошенные присяжные заседатели пояснили, что после исследования видеозаписи совещания в кабинете Белой Е.В. к ним в комнату отдыха пришел судья Вьюнов А.В. и убеждал их в неоспоримости этого доказательства, доказывающего вину подсудимых, а также заключения экспертов. Кроме того, председательствующий довел до них сведения, которые ни при каких обстоятельствах не подлежат оглашению в присутствии присяжных заседателей, а именно о том, что по делу был предыдущий судебный процесс в Калининградском областном суде, в ходе которого подсудимые были оправданы из-за того, что оказывали незаконное воздействие на присяжных заседателей через СМИ.

Обращает внимание, что из пояснений опрошенных лиц следует, что судья Вьюнов А.В. лично общался со старшиной присяжных заседателей ФИО32, через которого на протяжении всего процесса передавал информацию, в частности, о предстоящих подлежащих исследованию доказательствах, о которых присяжные в силу прямого запрета, указанного в законе, не могли знать, просил обратить внимание на те или иные аспекты в доказательствах, на которые необходимо акцентировать свое внимание присяжным.

Утверждает, что председательствующий, проявляя предвзятость, формировал у присяжных заседателей негативное отношение к стороне защиты. Так, опрошенные присяжные сообщили, что судьей был доведен до них тезис, согласно которому Белая и Сушкевич «возомнили себя богами, решая кому жить, а кому умереть», а их адвокаты «хитрые и изворотливые» и будут постоянно оказывать воздействие на присяжных, что адвокату Плешкову не было плохо, а приступ он симулировал.

Считает также, что результаты опроса присяжных позволяют сделать вывод об организации и проведении репетиции голосования, после чего на заседание не смог прийти присяжный заседатель ФИО29, которого доставили в полицию с целью исключения из числа присяжных и замены на более лояльного и расположенного к мнению о виновности подсудимых присяжного заседателя ФИО16, ранее работавшего в органах МВД России, причем руководителем того подразделения, сотрудники которого и задержали ФИО29. При этом мнение сторон о невозможности участия ФИО29 в дальнейшем слушании дела не выяснялось.

Утверждает, что старшина присяжных ФИО32 по наставлению судьи оказывал незаконное воздействие на присяжных заседателей, постоянно напоминая о неоспоримости заключения экспертов, а после вердикта направил им сообщение со словами благодарности от судьи Вьюнова, в котором судья выражал благодарность за вердикт и честно проделанную работу, а также передавал благодарность от Генеральной прокуратуры РФ, Следственного комитета РФ и всех свидетелей, которые под страхом мести подсудимых давали показания по делу.

Просит приговор отменить и дело направить на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд в ином составе суда;

адвокат Жуковский В.М. в защиту интересов Сушкевич Э.С., выражая несогласие с ее осуждением, тоже просит отменить приговор и направить уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции со стадии предварительного слушания в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, повлиявшими на исход дела. Указывает, что в ходе судебного разбирательства председательствующий судья систематически и грубо нарушал уголовно-процессуальный закон, не обеспечил необходимых процессуальных условий для формирования у присяжных заседателей представления об обстоятельствах события, что привело к обвинительному вердикту.

Приводит доводы о недопустимости заключений экспертов № 370/вр от 24 июня 2019 г. и № 602/вр от 6 декабря 2019 г. (т. 15, 53 - 91, 108 - 179), по причине незаконного формирования комиссии экспертов и невключении в ее состав эксперта-химика, а также вследствие превышения экспертами своих полномочий при даче выводов, использования в ходе экспертных исследований несуществующей методики, отсутствия указания в заключении о примененных экспертами методов, научно обоснованных методик, неотражении содержания, хода и результатов исследований.

Считает, что судом необоснованно отказано в допросе экспертов для выяснения методики определения концентрации сывороточного магния у младенца через данные о содержании магния в его тканях, о назначении повторной экспертизы из-за отсутствия указанной методики и о признании по той же причине недопустимым имеющегося заключения, о приобщении к делу и исследовании заключений четырех специалистов.

Выражает несогласие с вопросом, заданным председательствующим эксперту ФИО20, считая его провокационным и недопустимым.

Отмечает недопустимое поведение председательствующего судьи, который с целью создания видимости должного экспертного заключения позволил государственному обвинителю довести до присяжных заседателей сведения о квалификации экспертов, что выходит за рамки обстоятельств дела. Указывает на нарушение принципа объективности и беспристрастности, допущенные председательствующим в напутственном слове, приводя содержание его завершающей части. Обращает внимание на то, что при его произнесении председательствующий оказал эмоциональное воздействие на присяжных заседателей, позволил себе умаление защиты и исказил ее позицию, при изложении доказательств часть их детально воспроизводил, давая свои комментарии исследованным доказательствам, упуская принципиальные моменты. Отмечает, что до сведения присяжных председательствующий в ходе судебного следствия довел титульный лист экспертного заключения с составом комиссии экспертов и их регалии, и в напутственном слове напомнил о данном обстоятельстве. Обращает внимание на то, что председательствующий в напутственном слове расставлял недопустимые акценты, в завуалированной форме сообщил присяжным о том, что преступление доказано, но подсудимые настаивают на непричастности к нему. Между тем, отмечает автор апелляционной жалобы, защита настаивала на неустановлении события преступления, таким образом, позиция защиты председательствующим была искажена.

Приводит доводы о недопустимости повествовательной формы вопросов, а также вопросов с юридической терминологией;

осужденная Татур (Белая) Е.В., выражая несогласие с приговором, считает его незаконным, необоснованным и подлежащим отмене в связи с допущенными нарушениями уголовно-процессуального закона, выразившимися в следующем. Приводя содержание ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, ч. 3 ст. 15 УПК РФ, указывает на нарушения председательствующим указанных принципов уголовного судопроизводства. Полагает, что председательствующим проявлен явный обвинительный уклон, что выразилось в том, что большая часть заявленных стороной защиты ходатайств не была удовлетворена, полагает, что председательствующим было необоснованно отказано в допросе в присутствии присяжных заседателей специалистов со стороны защиты, то есть проигнорированы принципы обеспечения права обвиняемых на защиту и равенства сторон. Указывает на то обстоятельство, что судья неоднократно давал свою оценку и высказывал свои суждения по представленным доказательствам, показаниям обвиняемых, формируя негативное отношение присяжных к ней. Высказал фразу, которой не было в заключении эксперта, формируя мнение присяжных о том, что она – Белая вносила в журнал родов изменения, которые подтвердила свидетель Свидетель №3. Полагает, что судьей было необоснованно признано допустимым вещественное доказательство – биологический материал в контейнерах, с которых были сорваны штампы.

Считает необъективным напутственное слово председательствующего, высказанное с явным обвинительным уклоном. В частности, председательствующий указал на то обстоятельство, что она – Белая неоднократно пользовалась ст. 51 Конституции РФ, из чего следует, что она была недостаточно откровенна, однако суд должен был разъяснить, что отказ от дачи показаний или молчание в суде не имеют юридического значения и не могут быть истолкованы как свидетельство виновности. Такие высказывания председательствующий допускал неоднократно. До присяжных заседателей были доведены сведения, что адвокаты являются финансово зависимыми от подсудимых, поэтому их доводы относительно экспертизы не являются достоверными. Таким высказыванием председательствующий сформировал у присяжных заседателей мнение относительно адвокатов и позиции стороны защиты, явно занимая сторону обвинения, нарушив принцип состязательности сторон. При этом председательствующий не обратил внимание присяжных на заинтересованность прокурора в обвинительном приговоре, чем были нарушены требования п. 3 и 6 ч. 3 ст. 340 УПК РФ. В напутственном слове исказил содержание видеозаписи и упомянул о наличии в заключении эксперта фразу, отсутствовавшую на видеозаписи. Государственным обвинителем также повторно было искажено заключение эксперта при допросе. Кроме того, суд и государственный обвинитель на протяжении всего процесса доводили до сведения присяжных недостоверную информацию, произнося фразу, отсутствовавшую в заключении эксперта. Были искажены председательствующим и результаты почерковедческой экспертизы, чем введены в заблуждение присяжные заседатели; аналогичное искажение содержания экспертизы допускала и государственный обвинитель; были искажены председательствующим и ее собственные показания, такое искажение было доведено и государственным обвинителем, возражения защитников учтены при этом не были.

Указывает, что государственный обвинитель и председательствующий на протяжении всего процесса придерживались обвинительной тактики, доносили до присяжных неверную, искаженную информацию, нарушая ее право на защиту.

Указывает, что свидетель Свидетель №3, представляясь присяжным, указала неверную информацию о занимаемой должности, поскольку с 2019 г. исполняла обязанности заместителя по лечебной работе, то есть являлась заинтересованным лицом; когда же защитник попытался уточнить сведения, он был прерван государственным обвинителем и председательствующим, ему было объявлено замечание.

Просит отменить приговор и направить дело на новое судебное разбирательство в другом составе суда;

адвокат Бородин В.А. в защиту осужденной Татур (Белой) Е.В. считает приговор незаконным в связи с многочисленными нарушениями требований закона, касающихся особенностей рассмотрения дел с участием присяжных заседателей.

Так, указывает, что председательствующий в напутственном слове давал оценку доказательствам, сопоставлял их между собой, анализировал, говорил об их совокупности и согласованности между собой, что является недопустимым, акцентировал внимание на показаниях Белой Е.В., обращая внимание на то, что она не давала показания, воспользовавшись ст. 51 Конституции РФ, отказывалась отвечать на неудобные вопросы суда и государственного обвинителя, тогда как свидетели и эксперты были обязаны давать только правдивые показания, то есть, противопоставляя занятую Белой позицию и ее право на отказ от дачи показаний статусу свидетелей и экспертов, не упомянул, что свидетели тоже могут воспользоваться ст. 51 Конституции РФ; разъяснения председательствующего, полагает, носили уничижительный характер относительно права Белой давать показания, либо отказаться от дачи показаний, о том, что она не предупреждается об уголовной ответственности, в то время как свидетели об уголовной ответственности предупреждаются и они обязаны дать правдивые показания.

Обращает внимание, что не было дано разъяснение присяжным о том, что с наступлением ночного времени они вправе прервать совещание для отдыха.

Со ссылкой на нотариально заверенный протокол осмотра личной страницы присяжного заседателя ФИО16 в социальной сети, подтверждающей факт его работы в органах внутренних дел, утверждает, что при отборе коллегии присяжных заседателей он ввел в заблуждение председательствующего и скрыл от участников процесса данный факт, лишив таким образом сторону защиты возможности заявить ему мотивированный отвод.

Просит приговор отменить и уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение со стадии предварительного слушания, а меру пресечения в виде заключения под стражу – отменить.

Кроме того, каждый из адвокатов в апелляционных жалобах обращается в обоснование своих доводов к содержанию различных норм уголовно-процессуального закона и Конституции РФ, постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель Долгиева М.М., приводя свои аргументы, указывает на то, что уголовное дело рассмотрено с соблюдением особенностей, установленных для данной формы судопроизводства законным составом суда и без существенных нарушений закона, которые могут служить основанием для отмены приговора.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и принесенных возражений, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Доводы о недоказанности участия осужденных в совершении преступления, с учетом особенностей пересмотра приговоров по уголовным делам, рассмотренным с участием коллегии присяжных заседателей, не могут быть предметом оценки суда апелляционной инстанции, поскольку ст. 38927 УПК РФ предусматривает возможность обжалования в апелляционном порядке судебных решений, вынесенных с участием присяжных заседателей, лишь с точки зрения правильности применения норм права (существенное нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона или несправедливость приговора), но не установления фактических обстоятельств уголовного дела.

Данное уголовное дело рассмотрено судом с участием присяжных заседателей в соответствии с волеизъявлением обвиняемых, выраженным в порядке, предусмотренном ст. 217, 325 УПК РФ. При решении вопроса о выборе этой формы судебного разбирательства права обвиняемых были соблюдены, им в присутствии защитников были даны необходимые разъяснения относительно особенностей и правовых последствий рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей (в том числе предусмотренных ст. 38927 УПК РФ), против которых Сушкевич и Белая (Татур) возражений не высказали.

Согласно протоколу судебного заседания, исследованным в суде апелляционной инстанции дополнительным документам, формирование коллегии присяжных заседателей проведено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

При этом данных о том, что в состав коллегии присяжных заседателей вошли лица, которые в соответствии с Федеральным законом от 20 августа 2004 г. № 113-ФЗ "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" (с последующими изменениями) не могли принимать участие в рассмотрении дела, не имеется.

Стороны в полной мере реализовали свои права по отбору кандидатов в состав коллегии присяжных заседателей, в том числе путем производства их опроса с целью выяснения обстоятельств, препятствующих участию в деле в качестве присяжных заседателей, заявления им мотивированных и немотивированных отводов. Кандидаты в присяжные заседатели, в свою очередь, сообщили о себе всю информацию в рамках вопросов, поставленных перед ними сторонами.

Протокол судебного заседания не содержит сведений о том, что в ходе формирования коллегии присяжных заседателей председательствующего судью либо стороны интересовала информация о том, кто из кандидатов в присяжные заседатели прежде, безотносительно ко времени, занимал должности в правоохранительных органах. При персональном опросе кандидата в присяжные заседатели ФИО16 заданный ему председательствующим судьей вопрос был направлен на выяснение рода его деятельности до пенсии, и последний не скрывал информации о том, что являлся кадровым офицером. Иного смысла этого вопрос не носил и получение от кандидата в присяжные заседатели другой информации не предполагал. Каких-либо дополнительных вопросов с целью уточнений и разъяснений участниками процесса задано не было и возражений против участия этого кандидата не высказано.

Известные со слов ФИО16 сведения не противоречат тем, которые содержатся, по предположению стороны защиты, о нем на интернет-странице, откуда следует, что трудовая деятельность в правоохранительных органах лица, от имени которого ведется переписка, и увольнение с нее имели место не позднее 2015 г. (то есть времени обмена сообщениями), согласуются с данными, указанными в справке, приобщенной к материалам дела, об окончании службы ФИО16 в органах внутренних дел в 2004 г. (то есть значительно более 5 лет до рассмотрения уголовного дела) (т. 49 л. д. 80).

Соответствует, вопреки доводам защиты, установленной законом процедуре и замена выбывших из коллегии присяжных заседателей на запасных, в том числе в судебном заседании, состоявшемся 23 августа 2022 г., в ходе которого в связи с неявкой был исключен присяжный заседатель ФИО29 и заменен в порядке очередности следующим запасным - ФИО16.

Никаких отличий по сравнению с предыдущими случаями замены присяжных заседателей, входивших в состав коллегии и не явившихся в судебное заседание, этот процесс не имел и возражений сторон не вызывал, тем более, что укомплектование коллегии присяжных заседателей за счет запасных на данном этапе, вопреки изложенным в жалобах утверждениям, входит в исключительную компетенцию председательствующего судьи и не требует обсуждения с участниками дела, поскольку запасные, как и основные, присяжные заседатели прошли надлежащую процедуру отбора.

Утверждения защитников об умышленном воспрепятствовании явке присяжного заседателя ФИО29 в судебное заседание при оказании в этом содействия присяжного заседателя ФИО16 носят характер явно необоснованных предположений. Данных о том, что выбытие ряда присяжных заседателей, в частности ФИО29 и ФИО31 из состава коллегии стало результатом противодействия их явке в судебное заседание со стороны кого-либо из участников процесса или председательствующего судьи, материалы дела не содержат и в заседание суда апелляционной инстанции не представлено.

Объективных данных, свидетельствующих о том, что ФИО16, вошедший в состав коллегии, имел какую-либо заинтересованность в исходе дела, материалы дела не содержат, равно, как и сведений о том, что он нарушил возложенные на него обязанности или допустил действия и высказывания, позволяющие усомниться в его беспристрастности.

Вместе с тем, судебная коллегия приходит к выводу о необходимости отмены приговора и направления дела на новое рассмотрение в тот же суд иным составом суда со стадии судебного разбирательства по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 38927 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебных решений, вынесенных с участием коллегии присяжных заседателей, являются обстоятельства, предусмотренные ст. 38915 УПК РФ, в том числе существенные нарушения уголовно-процессуального закона.

Судебная коллегия находит, что по настоящему делу допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлияли на вынесение законного и обоснованного вердикта и приговора, выразившиеся в следующем.

Согласно ст. 38917 УПК РФ, к числу безусловных оснований для отмены приговора судом апелляционной инстанции Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации отнес такие существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые из-за несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли либо могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

Исходя из принципа состязательности и равенства процессуальных прав сторон уголовно-процессуальным законом запрещается всякое воздействие на присяжных заседателей, способное вызвать у них предубеждение, отрицательно повлиять на их беспристрастность и формирование мнения по делу.

Регламентированная главой 42 УПК РФ процедура судопроизводства по уголовным делам, рассматриваемым с участием присяжных заседателей, предусматривает, в частности, создание председательствующим для реализации присяжными заседателями своих полномочий таких условий, которые обеспечивали бы их независимость и беспристрастность при принятии решений и недопущение нарушений, влекущих утрату ими беспристрастности.

Между тем, председательствующим по настоящему уголовному делу не только не пресечены нарушения, которые ставят (могут поставить) под сомнение самостоятельность, независимость и беспристрастность присяжных в решении вопросов, отнесенных к их полномочиям, но и допущены им самим.

Как установлено судебной коллегией, председательствующим нарушен запрет в какой-либо форме выражать своё мнение по вопросам, поставленным перед коллегией присяжных, демонстрировать своё отношение к доказательствам и делать перед ними какие-либо выводы.

Исходя из правовых позиций Конституционного Суда РФ, вопрос о наличии или отсутствии подобных нарушений во всяком случае подлежит выяснению судом апелляционной инстанции по жалобе или представлению, содержащим доводы и материалы, указывающие на такое основание для пересмотра приговора (п. 4 ч. 1 ст. 3896 и п. 2 ст. 38915 УПК РФ).

Причем предполагается достаточным само заявление о соответствующем факте апеллянтом, на которого не возложено законом (и не может возлагаться в силу специфики правосудия с участием присяжных) бремя доказывания подобного нарушения.

По смыслу закона и толкования его Конституционным Судом РФ, исходя из предназначения правосудия, самостоятельности и независимости судей, состязательности сторон, суд апелляционной инстанции, рассматривая соответствующее заявление стороны, оспаривающей приговор, должен использовать в рамках предоставленных ему полномочий возможности по проверке доводов о нарушениях, имевших место при обсуждении и вынесении присяжными вердикта или предшествующих ему. Иное ставило бы решение по таким вопросам в зависимость от позиции стороны, свидетельствовало бы о неоспоримости ее доводов, противоречило бы целям судопроизводства, роли суда как органа правосудия. При этом суд апелляционной инстанции не вправе сужать объем проверки судебных решений, игнорировать или произвольно отклонять доводы обращения, не приводя фактических и правовых мотивов отказа в удовлетворении заявленных требований.

Согласно правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации утверждение кого-либо из апеллянтов или присяжных заседателей о вмешательстве в их деятельность подлежит обязательной проверке - как свидетельствующее о возможном процессуальном нарушении.

Информация о воздействии на присяжных заседателей до обсуждения вопросов при вынесении вердикта, об их внепроцессуальном общении по поводу обстоятельств этого дела, о стороннем воздействии на них при обсуждении вердикта и при голосовании, о присутствии в совещательной комнате других лиц, помимо присяжных, свидетельствует о нарушении уголовно-процессуального закона либо ином противоправном поведении самих присяжных или других лиц, сведениями, составляющими <данные изъяты> совещания присяжных, не является, а потому такая информация может стать предметом изучения и оценки суда апелляционной инстанции, в том числе с привлечением осведомленных лиц, каковыми могут быть и присяжные.

Таким образом, согласно единой правовой позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в Постановлении от 7 июля 2020 г. № 33-П, и Пленума Верховного Суда РФ, изложенной в п. 42.2 постановления от 22 ноября 2005 г. № 23 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей», суд апелляционной инстанции в необходимых случаях при проверке доводов, содержащихся в жалобе (представлении), об оказании на присяжных заседателей незаконного воздействия или утрате ими объективности при вынесении вердикта вправе производить опрос присяжных заседателей с целью выяснения указанных обстоятельств.

По результатам опроса присяжных заседателей ФИО28, ФИО29, ФИО23, ФИО24, ФИО16, ФИО32, ФИО25, ФИО26, ФИО27, ФИО30 и ФИО31, из числа которых опрошены все присяжные заседатели, принимавшие участие в вынесении вердикта, судом апелляционной инстанции установлены факты двух посещений председательствующим судьей Вьюновым А.В. комнаты отдыха присяжных заседателей и общения с ними.

При этом присяжные заседатели ФИО28, ФИО29, ФИО24, ФИО23, ФИО30 и ФИО31 сообщили суду апелляционной инстанции сведения об утрате председательствующим по делу объективности и беспристрастности, дав пояснения о том, что председательствующий до удаления в совещательную комнату дважды заходил к ним, позитивно оценил доказательства, представленные стороной обвинения, сообщив, что по делу достаточно доказательств для признания Сушкевич и Белой виновными.

Так, присяжный заседатель ФИО28, принимавшая участие в вынесении вердикта, заявив об оказанном на нее давлении по поводу настоящего уголовного дела председательствующим, пояснила: «Был разговор по поводу видеозаписи, судья зашел к нам в комнату как раз после процесса, на котором мы ее просматривали. Он сказал, что видеозапись достоверна, потому что все, кто был на видеозаписи, подтвердили, где они сидели, кто и что говорил. Судья сказал, что эта видеозапись в ключе обвинения… Говорил еще про судебно-медицинскую экспертизу, которая в г. Санкт-Петербург была сделана, давал пояснения по ней. Сказал, что на его веку, а он давно и долго работает, эта одна из самых полных и всесторонних экспертиз, которую когда-либо делали, что ее инициировали сами адвокаты подсудимых и сами же себя подставили, так как эта экспертиза полностью обвиняет подсудимых и она не подлежит сомнению. На видеозаписи Белая Е.В. произнесла фразу, обращаясь к другим врачам, которые были на видеозаписи за кадром: «Вы что, возомнили себя спасателями?», и судья Вьюнов, разъясняя нам, что он думает по этому поводу, сказал, что здесь врачи возомнили себя Богами и решают, кому жить, а кому умереть, и что на этом процессе он такого не допустит… У меня сложилось впечатление, после того, как он ушел, что на скамье подсудимых сидят виновные, правильно, что их поместили под стражу, «… что судья в обвинительном ключе…» (т. 47 л. д. 14-20). Как следует из аудиозаписи заседания суда апелляционной инстанции, она пояснила, что такое поведение судьи ее возмутило, и она для себя решила, что судья настроен с обвинительной позиции, отметив, что такое поведение судьи повлияло на ее мнение по делу и у нее сложилось впечатление, что на скамье подсудимых сидят виновные и правильно, что их пометили под стражу.

Из пояснений присяжного заседателя ФИО23, также принимавшего участие в принятии решения, о поведении председательствующего судьи усматривается следующее: «Он был очень эмоционален, рассказывал, что видеозапись еще раз подтверждает доказательства того, что обвиняемые виновны…, доказательств вполне достаточно, чтобы их признать виновными…, экспертиза выполнялась в г. Санкт-Петербурге, там очень высокий уровень экспертов, и она не подлежит сомнению…».

Присяжный заседатель ФИО24 пояснил о том, что председательствующий дважды приходил к ним в комнату отдыха и высказывал суждения о виновности подсудимых, пытался убедить, что они однозначно виновны: «Я убежден на 300%, что они виновны, и, даже не глядя на видеозапись, я убежден и уверен, что они виновны», а в ожидании вердикта выражал беспокойство о том, что как бы не было голосования 4 на 4.

Как отметил присяжный заседатель ФИО29, зайдя в комнату отдыха присяжных заседателей председательствующий прокомментировал исследованные заключение эксперта и видеозапись, заявив, что из этих доказательств ему видна вина подсудимых, что врачи не имеют права решать, кому жить, а кому умирать, что в деле железобетонные доказательства, чтобы они подальше держались от адвокатов, так как они устраивают спектакль. Он был возмущен монологом судьи, явно склонявшегося в сторону обвинения и воспринял это как давление.

Присяжный заседатель ФИО30, участвовавший в вынесении вердикта, сообщил суду апелляционной инстанции о проведении предварительного голосования за день до удаления для вынесения вердикта и о том, что, исходя из хода судебного разбирательства и по итогам посещения судьи их комнаты отдыха он пришел к выводу о наличии у судьи мнения, совпадающего с обвинением и которое он пытался до них донести.

Со слов старшины присяжных заседателей ФИО32, председательствующий дважды заходил в комнату отдыха присяжных, неоднократно и он бывал в его кабинете и вместе с ним обедал.

Присяжный заседатель ФИО31 сообщила, что к ней домой приезжал старшина и убеждал в необходимости устраниться от участия в деле по состоянию здоровья. Это ее насторожило, и она поняла, что была дана команда уйти из процесса и она написала заявление об освобождении ее от участия по состоянию здоровья. Подтвердила, что председательствующий заходил в комнату отдыха и пытался направить позицию присяжных заседателей в определенное русло и сформировать у них мнение о виновности подсудимых, утверждая, что экспертиза это подтверждает.

Опрошенные присяжные заседателя сообщили также о том, что в один из случаев посещения судьи их комнаты отдыха он прокомментировал обстоятельства падения адвоката Плешкова в обморок как разыгранный спектакль с целью воздействия на присяжных.

Кроме того, они пояснили, а также продемонстрировали суду, что после судебного разбирательства старшина коллегии присяжных заседателей ФИО32 прислал от имени председательствующего смс-сообщение со словами благодарности от Следственного комитета Российской Федерации и Генеральной прокуратуры Российской Федерации. В то же время сам ФИО32 в суде апелляционной инстанции уточнил, что смс-сообщение рассылал не от имени судьи, а от себя лично, а указанные ведомства упомянул для весомости.

Пояснения остальных присяжных заседателей о том, что судья заходил в комнату отдыха присяжных только для того, чтобы извиниться за задержку судебного заседания и о виновности подсудимых не высказывался, о том, что не предусмотренное уголовно-процессуальным законом «предварительное голосование» не проводилось, не ставят под сомнение правдивость информации, доведенной до суда апелляционной инстанции другими присяжными заседателями о том, что председательствующий дважды допускал со своей стороны внепроцессуальное общение с присяжными заседателями в их комнате отдыха, в ходе которого высказывал своё мнение об исследованных доказательствах по делу и о виновности подсудимых, и это не могло не отразиться на объективности коллегии присяжных заседателей.

Тем самым председательствующий фактически допустил ситуацию, оказавшую незаконное воздействие на присяжных заседателей, что могло повлиять на их ответы при вынесении вердикта и поставить под сомнение их объективность.

Кроме того, ч. 2 ст. 340 УПК РФ устанавливает запрет председательствующему при произнесении напутственного слова в какой-либо форме выражать свое мнение по вопросам, поставленным перед коллегией присяжных заседателей.

Указанные требования закона при рассмотрении уголовного дела в отношении Сушкевич и Татур (Белой) с участием присяжных заседателей нельзя считать соблюденными в надлежащем объеме.

Из протокола судебного заседания и его аудиозаписи усматривается, что в напутственном слове председательствующим судьей выражено негативное отношение к действиям подсудимых Сушкевич и Татур (Белой), связанным с инкриминируемым им убийством новорождённого Ахмедова, к их действиям на предварительном следствии и в суде, к действиям стороны защиты.

Так, в нем отдано предпочтение одним доказательствам перед другими и высказано отношение к стороне защиты в следующих фразах: «Об этих показаниях сторона защиты Белой Е.В. не упомянула, указав лишь о том, что «ложь порождает ложь», предложила вам не верить свидетелям, верить подсудимым. Таким образом, на одной «чаше весов» находятся показания свидетелей, на другой – то, во что предлагают поверить подсудимые, и вы сами оцените, где больше правды и где больше последовательности»; «с самого начала сторона обвинения и сторона защиты были поставлены в неравные условия. Никто не пришел поддержать потерпевших, кроме их представителя, я, как мог, насколько у меня получалось, оберегал вас от воздействия извне, от хамства, в том числе в мой адрес…»; «ни суд, ни обвинение какие-либо статьи по данному делу не распространяли, этим занимались только лица, освещающие данный процесс в пользу защиты…».

При этом, данные председательствующим судьей присяжным заседателям в напутственном слове разъяснения о том, что они не должны принимать выраженное им мнение по делу во внимание, в данном случае не могут служить гарантией того, что его высказывания во внепроцессуальном общении с присяжными заседателями и в напутственном слове не оказали незаконного влияния на них при вынесении ими вердикта.

При таких обстоятельствах, допущенные нарушения уголовно-процессуального закона могли повлиять на беспристрастность присяжных заседателей, отразиться на формировании их мнения по уголовному делу и на содержании ответов при вынесении вердикта, что в соответствии с ч. 1 ст. 389 22 УПК РФ является основанием для отмены приговора, постановленного в таком составе суда.

При таких обстоятельствах судебная коллегия находит апелляционные жалобы в указанной выше части обоснованными и подлежащими удовлетворению.

Проверка остальных доводов апелляционных жалоб, в частности, о допустимости и относимости доказательств, о необоснованности отклонения председательствующим судьей ходатайств сторон, в том числе стороны защиты о назначении экспертизы, является с учетом отмены приговора по указанным выше основаниям преждевременной.

При новом рассмотрении суду первой инстанции надлежит не допустить отмеченные выше нарушения закона, сформировать надлежащим образом коллегию присяжных заседателей и создать надлежащие условия для вынесения судом с участием присяжных заседателей беспристрастного и справедливого решения.

Сопоставив протокол судебного заседания с его аудиозаписью, поданными на него замечаниями адвокатов и постановлениями судьи об их разрешении, судебная коллегия приходит к выводу, что протокол судебного заседания в целом соответствует установленным требованиям ст. 259, 353 УПК РФ, поскольку содержит всю необходимую информацию в объеме, позволяющем удостовериться в правильности проведения судебного процесса с учетом его особенностей. Данных, свидетельствующих о наличии в письменном протоколе относительно аудиозаписи судебного заседания таких расхождений, которые столь существенно искажали бы реальный ход судебного процесса, что позволяли бы усомниться в законности состоявшегося разбирательства дела, судебной коллегией не установлено. Поданные замечания фактически сводятся к необходимости подмены протокола судебного заседания его стенограммой, что не предусмотрено положениями действующего уголовно-процессуального закона. Поэтому апелляционная жалоба защитника на указанное постановление подлежит отклонению.

Отменяя приговор, с учетом тяжести предъявленного обвинения, обстоятельств дела и данных о личности Сушкевич и Татур (Белой), судебная коллегия считает необходимым продлить им в соответствии со ст. 255 УПК РФ меру пресечения - заключение под стражу, поскольку основания необходимости содержания их под стражей не изменились и не отпали, на срок, достаточный для решения вопросов о назначении судебного заседания и рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 38920, 38928, 38933 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

постановление Московского областного суда от 19 января 2023 г. о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания оставить без изменения, а апелляционную жалобу адвоката Бабасова К.А. – без удовлетворения.

Приговор Московского областного суда с участием присяжных заседателей от 6 сентября 2022 г. в отношении Сушкевич Элины Сергеевны и Татур (Белой) Елены Валериевны отменить, уголовное дело направить на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд иным составом суда, удовлетворив апелляционные жалобы осужденной Татур (Белой) Е.В. и защитников Бородина В.А., Бабасова К.А., Жуковского В.М., Золотухина А.В.

Продлить Сушкевич Элине Сергеевне и Татур (Белой) Елене Валериевне меру пресечения в виде заключения под стражу на срок 3 месяца, то есть до 27 марта 2025 г.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, предусмотренном главой 471 УПК РФ, в судебную коллегию по уголовным делам Первого кассационного суда общей юрисдикции.

В случае подачи кассационной жалобы или представления, осужденные вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи